Название:
ВЗВАЛИВ НА СВОИ ПЛЕЧИ ЭТО БРЕМЯДобавлен:
28.06.2023 в 06:28Категории:
Измена
чем люди, живущие в нашей старой квартире, позвонили мне, чтобы сообщить, что она стучала в дверь и требовала, чтобы её впустили.
После Милта какое-то время в нашем браке всё шло своим чередом. Я знал, что её обманули и надругались над ней. Я знал, что вёл себя как осёл, что мне нужно было взять свой гнев под контроль. Я знал, что мы любим друг друга. Но знать - это одно, а делать - совсем другое. Превратить это знание в самосовершенствование, прощение и восстановление доверия было самым трудным, что мы когда-либо делали. Мы с Мардж провели много времени с нашим пастором, нашими друзьями и нашей семьёй, пытаясь вернуться к чему-то похожему на тот брак, который у нас был раньше.
В конце концов мы справились. Были взаимные обвинения, страх и гнев, но всегда была любовь. Мардж была новой женщиной. Соприкосновение с настоящим злом заставило её осознать, какой мелочной она иногда может быть. Мой последний по-настоящему жестокий поступок был направлен против Милта, и когда я понял, как сильно я способствовал вероятному распаду моего брака, я старался изо всех сил сдерживать свою ярость. Я не был идеален, как и она, но мы оба работали над собой и над нашим браком.
Разбитая ваза отправилась в коробку в шкафу; я думал, что она не подлежит ремонту, но Мардж не смогла с ней расстаться. Только когда мы посетили художественный музей, когда Мардж была беременна нашим первым ребёнком, я узнал способ собрать всё воедино.
В музее проходила выставка, посвящённая японскому виду искусства под названием кинцуги, который использовал драгоценные металлы для ремонта сломанных предметов, восстанавливая их, а также подчеркивая трещины и изъяны, которые появились, когда они сломались. Философия, лежащая в основе этого, называлась ваби-саби, принятие недостатков как их собственной части чего-то, признака истории предмета.
На нашу годовщину в том году я подарил Мардж отремонтированную вазу, прошитую золотыми швами. Она взяла меня за руку со слезами на глазах и прошептала:
— Это мы.
Я просто кивнул и поцеловал её. Мы никогда не станем теми, кем были раньше, но мы сможем быть цельными. Может быть, мы смогли бы быть прекрасными.
Я подошел к её кровати и погладил её по волосам. Она была такой умиротворённой, когда спала, на её лице не было напряжения и беспокойства, которые я слишком часто видел в эти дни. Она находилась в лечебнице уже большую часть года, и мне много раз приходилось слышать её признания.
Первый раз, когда она вновь пережила это воспоминание, был самым худшим, и потому, что это была такая жгучая боль, и потому, что я не должен был быть тем человеком, которым стал за прошедшие годы. Она ожидала увидеть разгневанного молодого человека, а когда не нашла его, то ещё больше растерялась и расстроилась. Это было неправильно. Я был неправ.
В следующий раз я как раз попытался быть им, разгневанным молодым человеком. Это было ещё хуже. Она расстроилась так же, как и тогда, когда я сбежал почти пятьдесят лет назад, до такой степени расстроилась, что ей пришлось дать успокоительное.
В конце концов, это был тонкий акт балансирования. Я должен быть достаточно зол, чтобы меня можно было узнать, но не настолько, чтобы причинить ей ещё больше вреда. Я продолжал пытаться отточить своё выступление, чтобы быть настолько нежным, насколько это было возможно, и в то же время давать ей то, в чем она нуждалась, чтобы почувствовать, что она действительно признаётся и раскаивается. Я не мог дать никакого намёка на то, что я знал, потому что это тоже выводило её из
Эротические и порно рассказы на 3iks